Книга доступно после регистрации.
| Название книги: | Протоевангелие от Иакова (История Иакова о рождении Марии) |
| Автор: | Неизвестный, |
| Год издания: | 1970 |
| Страницы: | Не известно |
| Евангелие от Иакова, также известное как Протоевангелие Иакова — апокрифическое евангелие, написанное, как предполагается, около 150 года. Евангелие Иакова, возможно, является самым ранним текстом, удостоверяющим поклонение Деве Марии, утверждая о Её вечном девстве и представляя Её как новую Еву. Евангелие Иакова повествует о детстве и юности Девы Марии и о событиях во время рождения Иисуса Христа. В начале книги представлено утверждение о том, что она написана Иаковом: «Я, Иаков, написал эту историю Иерусалима». Из чего предполагается, что автор книги — Иаков, сын Иосифа, мужа Марии, от его предыдущего брака. Но, основываясь на стиле изложения книги и на том, что автор книги, очевидно, не знаком с еврейскими обычаями времён, описываемых в книге, исследователи установили, что Иаков не мог быть автором книги. Стилистические особенности текста позволяют предполагать, что она была написана во II веке или позже. О популярности текста в древние времена говорит факт, что к нынешнему времени сохранилось около 130 рукописей, содержащих это евангелие. Оно было переведено на сирийский, эфиопский, коптский, грузинский, старославянский, армянский, арабский, ирландский и латинский языки. Самая древняя рукопись, содержащая Евангелие от Иакова (папирус, датируемый III — началом IV в.), была найдена в 1958 году, хранится в библиотеке Бодмера в Женеве. Из дошедших до наших времён греческих рукописей самой полным текстом является кодекс X века в Национальной Библиотеке Парижа. Евангелие Иакова является одним из нескольких дошедших до наших времён «евангелий Детства», написанных для того, чтобы удовлетворить желание ранних христиан знать больше подробностей о ранней жизни Иисуса. В этих книгах прослеживается незнание авторами подробностей жизни евреев и их несоответствие деталям, описываемым в книгах, вошедших в Библию. Несмотря на свою привлекательность, ни одно из евангелий Детства в Библию не вошло. В греческом языке они назывались «Протоевангелия», то есть книги, описывающие события, которые произошли до основных событий в жизни Иисуса, описанных в четырёх канонических евангелиях Нового Завета. Свенцицкая И., Трофимова М. Апокрифы древних христиан В дошедших до нас рукописях Протоевангелия имеются вставки. Так, в момент рождения Иисуса Иосиф вдруг начинает говорить от первого лица; стилистика этого отрывка расходится с остальным текстом евангелия, он введен, по-видимому, из другого прбизведения, написанного от имени Иосифа. Относительно поздней вставкой является и молитва Саломеи. Оба этих отрывка отсутствуют в папирусе Бодмера. Протоевангелие написано от имени Иакова, брата Иисуса и сына Иосифа от первого брака. Создание евангелия, повествующего о чудесном рождении Марии и еще более чудесном рождении Иисуса от имени очевидца Иакова, освящало легенду о непорочном зачатии и было своего рода скрытой полемикой с теми, кто не признавал рождения Иисуса от святого духа; их учение как бы опровергал один из самых почитаемых ими христианских деятелей, руководитель, иерусалимской общины. В целом, если не считать некоторых вставок, это произведение, написанное рукой одного автора. Скудость традиции привела к тому, что, за исключением мотива рождения в пещере, выражавшего идею света, засиявшего во тьме, и происхождения Марии от Давида, рассказы о котором должны были появиться в связи с учением о непорочном зачатии, автор Протоевангелия конструировал свой рассказ на основе различных источников, не имеющих прямого отношения к Марии, а также тех немногих сведений, которые содержатся в евангелиях от Луки и Матфея (главным образом от Луки), причем автор включал дословно в свой текст отрывки из этих евангелий. Протоевангелие начинается с описания того, как будущие родители Марии Иоаким и Анна скорбят о своей бездетности. Начало это перекликается с историей Самуила в Ветхом завете (1 Царств., в еврейском тексте - 1 Самуила), согласно которой у жены Елкана Анны (даже имя обеих женщин совпадает) не было детей, и она скорбела об этом и молилась (молитва Анны появляется и в Протоевангелии). Анна, жена Елкана, дает обет - как и мать Марии - посвятить своего ребенка богу. Итак, общее развитие сюжета заимствовано автором истории о рождении Марии из Ветхого завета. Однако автор не был, по-видимому, иудеем и не знал как следует религиозной жизни Иудеи или, может быть, сознательно игнорировал ее: он писал в то время, когда Иерусалимского храма уже не существовало, основная масса иудеев находилась в рассеянии, писал он для христиан неиудеев, говоривших по-гречески. Несоответствия с бывшей когда-то исторической действительностью его не смущали, он писал историю по законам распространенного литературного жанра, в котором верность действительности была не нужна. А несоответствия и неточности начинаются уже с первых строк: из-за бездетности терпит поношение не только Ацна, но и Иоаким. В истории Самуила попреки направлены только против женщины (у Елкана были дети от другой жены). Характерно, что эти попреки дословно совпадают в обоих произведениях. "Господь затворил твое чрево" - эту фразу автор Протоевангелия прямо включил в свою книгу. В рассказе о родителях Марии Иоакима фактически отлучают от храма, не разрешают ему приносить жертвы, что было невероятно. Но это усиливает драматичность рассказа и противопоставляет Иоакима жестоким иудеям. Иоаким и Анна порознь получают знамение о том, что у них родится ребенок. В истории Самуила его будущей матери возвещает первосвященник. В Протоевангелии знамение непосредственно дает Бог через ангела, здесь использован упомянутый выше мотив из Евангелия от Луки, связанный с рождением Иоанна Крестителя; с точки зрения верующего христианина II в., иудейский первосвященник не мог передавать знамение, исходившее от бога. После рождения Марии Анна произносит благодарственную молитву, которая также имеет параллели с "Книгой Самуила". Наконец, когда Марии исполнилось три года, ее отводят в храм в соответствии с данным обетом. Этот обет заимствован из истории Самуила, но посвящение в храм девочки, которая при этом живет в святая святых храма, - история совершенно невозможная. Значит ли это, что автор настолько не представлял себе иудейских обычаев? Ведь он достаточно хорошо знал Ветхий завет. Скорее всего мы имеем здесь сознательное пренебрежение этими обычаями, стремление подчеркнуть, что в истории Марии все было исключительно - и ее пребывание в храме тоже. В храме Мария оставалась до двенадцати лет. Интересно отметить, что Мария питалась особой пищей, которую ей приносил ангел. Это упоминание - не просто еще одна фантастически-чудесная деталь, за ней стоит представление об "особом" теле и "особой" телесной жизни матери Христа. Автор Протоевангелия перенес на Марию те идеи, которые разрабатывались в христианстве II в. применительно к образу Христа. Уже в Евангелии от Иоанна Иисус говорит своим ученикам, отказываясь от еды: "...у меня есть пища, которой вы не знаете... Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его" (4.32-34). Правда, здесь отказ от земной пищи носит иносказательный характер, но у гностиков существовало учение об особом способе питания Иисуса, связанном с иной, нечеловеческой, телесностью. Так, один из наиболее крупных теологов-гностиков, Валентин, по данным Климента Александрийского, утверждал, что Иисус ел и пил особенным образом, не отдавая пищи (т. е. не перерабатывая ее); сила воздержания была в нем такова, что пища в нем не разлагалась, так как он сам не подлежал разложению. Отголоски этого учения переплелись в истории о рождении Марии с древними языческими верованиями: боги греков пили особый напиток - нектар и питались амброзией. Такое переплетение традиционных мифологических мотивов, мистики, вульгаризованных философских доктрин было характерно для "низовой словесности" и отражало определенные тенденции в развитии христианства. Когда Марии исполняется двенадцать лет, рассказывается в Протоевангелии, жрецы по повелению ангела созывают старцев, чтобы вручить одному из них Марию для своего рода опеки. Так в истории Марии появляется плотник Иосиф - старец, вдовец. Образ Иосифа-старца - создание апокрифической литературы, стремившейся заполнить лакуны первоначальных евангельских повествований, в которых Иосиф после рождения Иисуса и возвращения из Египта (по Евангелию от Матфея) не фигурирует вовсе ("родители" Иисуса упомянуты только еще один раз у Луки в рассказе о посещении ими вместе с мальчиком Иисусом Иерусалимского храма. - 2.42-43). Старость Иосифа позволяла объяснить отсутствие упоминаний о нем в период деятельности Иисуса; в Евангелии от Марка жители Назарета называют Иисуса только "сыном Марии", не упоминая имя отца (6.3). По-видимому, предполагалось, что Иосиф умер к началу проповеди Иисуса. Старость Иосифа также давала возможность ввести взрослых сыновей от первого брака {4} и тем самым утвердить девственность Марии. Иосиф был избран супругом-хранителем Марии, так как из его посоха вылетела голубка - образ, который должен был ассоциироваться в умах верующих со святым духом, сошедшим на Иисуса в виде голубя. Даже в деталях дальнейшей жизни Марии, по концепции автора Протоевангелия, обнаруживается ее исключительность. Так, по жребию ей достается ткать самую дорогую ткань, настоящую багряницу, пурпур. Как отличен этот символ от символики первых христиан, для которых в пурпур и багряницу одевались блудницы - и главная блудница - Рим, как он изображен в Апокалипсисе Иоанна {5}. Но пурпур имел и скрытый, мистический смысл (во всяком случае так он толковался византийскими богословами): прядение пурпура как бы возвещает "прядение" тела младенца из крови матери. По доносу книжника Анны (автор опять вводит мотив иудея-недруга, как и в начале повествования) Иосифа и Марию вызывают в храм и заставляют пройти испытание "водою ревности". Это был древний обычай, согласно которому женщине, подозревавшейся в прелюбодеянии, давали выпить воду, смешанную с грязью {6}. Если она без последствий выпивала эту смесь, то объявлялась непорочной. В рассказе "горькую воду" пьют оба; естественно, что Иосиф и Мария безболезненно проходят через испытание "божиим судом". Во всех эпизодах после замужества Марии неясно место действия. Подразумевается, что все происходит в Иерусалиме: вряд ли доноситель Анна бегал из Назарета к первосвященнику и обратно. Назарет здесь не фигурирует, не потому, конечно, что автор не знал о Назарете, о котором было написано в новозаветных евангелиях, а потому, что для него эта деталь шла вразрез с сюжетом, в который был введен эпизод с доносом, испытанием водою, создающий драматическое напряжение, показывающий книжника, стремившегося навредить еще матери Иисуса... Кроме того, автор не знал реального Назарета, плохо представлял себе, где именно он находится. Неопределенность места действия позволяла ему ввести псевдореалистические детали, которыми он расцвечивал повествование по собственному усмотрению. Как и в Евангелии от Луки, Иосиф с Марией отправляются на перепись в Вифлеем (добавлена деталь - вместе с сыновьями). В повествование вставлен эпизод, выпадающий из общего бытописательного тона этого отрывка: Мария во время пути то плачет, то смеется. Когда Иосиф спрашивает ее, в чем дело, она отвечает, что видит перед глазами два народа: один рыдает, другой радуется и веселится. Здесь открыто противопоставлены иудеи (народ, который рыдает: во время создания Протоевангелия свежа была память о страшном разгроме II иудейского восстания) и христиане из язычников (народ, который радуется). Видение Марии отражает общую тенденцию Протоевангелия, но описание его выпадает из контекста (характерно, что в тексте сначала сказано, что Иосиф пошел сзади Марии, а потом - что он обернулся и увидел ее плачущей и смеющейся). Создается впечатление, что эти фразы взяты из какого-то другого произведения, хотя, возможно, это было сделано уже самим автором оригинала истории о рождении Марии. Дальше следует описание рождения Иисуса. Иисус, согласно этому евангелию, рождается в пещере, в пустынном месте; рождение Иисуса - это рождение света, который наполняет всю пещеру. Автор использовал здесь неканоническую традицию, поскольку она имела гораздо более сильную теологическую направленность, чем рождение в доме (Евангелие от Матфея) или в яслях (Евангелие от Луки, в котором подчеркнута обстановка простоты и бедности, противопоставленная высокому предназначению младенца), пещера - символ тьмы, незнания, которую озаряет Свет-Иисус. Но автор Протоевангелия не мог обойти популярную среди христиан легенду об Иисусе в яслях для скота, столь близкую первым христианам из низов общества: ясли появляются у него в связи с преследованиями Ирода; Мария прячет там младенца Иисуса. В описание рождения Иисуса введены дополнительные персонажи по сравнению с каноническими текстами - повивальная бабка и Саломея (правда, в папирусе Бодмера эти эпизоды сокращены). Оба этих персонажа должны были засвидетельствовать божественность и чудотворные свойства Иисуса с самого рождения. После чуда с Саломеей следует описание поклонения магов. Характерно, что из двух вариантов в канонических евангелиях: поклонения пастухов у Луки и поклонения магов у Матфея автор выбирает версию Матфея, хотя в целом он больше следует рассказу Луки (встреча Марии с Елизаветой, благовещение, перепись в Вифлееме): маги - восточные мудрецы и прорицатели, приносящие богатые дары, были ближе тенденции автора - представить Иисуса с момента рождения общемировым божеством, в которого уверовали пришедшие издалека восточные прорицатели, так же как тенденции Евангелия от Луки больше соответствовали бедные пастухи, первыми приветствовавшие рождение мессии. Весь эпизод с магами и Иродом - близкий к тексту пересказ соответствующего места у Матфея с небольшими отклонениями (Ирод представлен грозным правителем, заседающим в претории и допрашивающим первосвященников и книжников). На преследованиях Ирода и попытке спасти от них Иисуса кончается собственно история Марии. Дальше следует совсем другой сюжет, связанный с Иоанном Крестителем и гибелью его отца Захарии. Эта история взята из сказаний об Иоанне Крестителе и не имеет отношения к истории Марии. По всей вероятности, она отсутствовала в оригинале, так как Ориген не знает версии, приведенной в Протоевангелии, об убийстве Захарии в храме, хотя ссылается на "Книгу Иакова", говоря о братьях Иисуса. Присоединена она была к первоначальному тексту еще в поздней античности (легенды о спасении Елизаветы в горе и смерти Захарии были широко распространены в средние века). В этой истории усилен чудесный, сказочный элемент: гора расступается перед Елизаветой и скрывает ее вместе с младенцем. Гибель Захарии не имеет основы в канонических текстах. Возможно, она сконструирована автором в связи со словами, сказанными Иисусом в Евангелии от Матфея (23.35), где он призывает на головы книжников и фарисеев всю кровь праведную "от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником" {7}. Кто такой Захария, сын Варахии, было неясно христианам II в. Автор истории о гибели Захарии связал эту гибель с преследованиями Ирода, требовавшего выдачи маленького Иоанна {8}. По приказанию Ирода Захария, выведенный в качестве первосвященника (хотя, согласно канонической традиции, он был жрецом, выполнявшим свои обязанности в черед с другими, - "из Авиевой череды"), был убит за отказ сказать, где его сын; его кровь чудесным образом окаменела, чтобы свидетельствовать о преступлении. История Захарии связывается в конце с историей Иисуса введением первосвященника Симеона, которого избирают на место убитого Захарии. В Протоевангелии сказано, что этому Симеону было предсказано, что он не умрет, пока не увидит Христа. Здесь повествование опять использует Евангелие от Луки, где говорится о человеке по имени Симеон, которому было дано такое предсказание (автор Протоевангелия искусственно делает его первосвященником, выбранным после гибели Захарии, чтобы связать обе части повествования и иметь возможность вернуться к Иисусу). Кончается апокриф словами Иакова, который объявляет себя автором повествования, он вернулся в Иерусалим после смерти Ирода, а до тех пор скрывался в пустыне. Неясно, почему он должен был скрываться: ведь Ирод разыскивал младенцев, чтобы уничтожить будущего царя иудейского, а не взрослых. Возможно, здесь речь идет об Ироде Антипе, а возможно, с именем Иакова связано предание о его пребывании в пустыне (может быть, реальный Иаков имел отношение к эбионитам-ессеям?), и автор Протоевангелия для достоверности ввел эту деталь. В целом Протоевангелие Иакова представляет собой смешение различных христианских легенд, равно как и привнесенных в христианство представлений о древних античных божествах. В Протоевангелии Иакова нарративный элемент превалирует над теологическим, но и там под бытовыми деталями (или, точнее, якобы бытовыми) и сказочными чудесами прослеживается вероучительная тенденция, связанная с идеей Иисуса-божества, чьи чудесные свойства были присущи еще его матери. В этом произведении ощущается своеобразно переработанное влияние гностиков. Это было не просто занимательное чтение, оно отвечало религиозным запросам основной массы христиан, для которых были непонятны догматические споры сторонников гностицизма и ортодоксального направления: они приспосабливали учения, подчас враждебные друг другу, к своему восприятию христианства. Протоевангелие Иакова было создано в среде, в которой знали и почитали новозаветные евангелия, однако они не воспринимались еще как "канонические": с их текстом можно было достаточно вольно обращаться, дополнять, изменять порядок повествования. Эпизод рождения Христа в пещере показывает, что наряду с новозаветной почиталась и иная традиция. История рождения Марии пользовалась необычайной популярностью среди христиан в поздней античности и средневековье. Церковь не могла признать Протоевангелие каноническим: оно было создано слишком поздно, сказочные детали, хотя и перетолкованные богословами, контрастировали с повествованием евангелий Нового завета. Против этого сочинения резко выступил Иероним; в V в. оно было включено в список запрещенных книг. Особенно сильной была оппозиция против него в западной церкви вплоть до XVI в. Пий V исключил из латинского требника службу Иоакима, однако затем она была восстановлена. Особенно популярно было Протоевангелие на Востоке: оно читалось, толковалось, дало основание для ряда Богородичных праздников, в частности - рождества богородицы, введения во храм. Но и на Востоке оно иногда упоминается в списках "отрешенных книг". На Русь "Иаковлева повесть" пришла в XII в.; еще в XIV в. эта повесть встречается в списках запрещенных книг {9}. Формирование культа богоматери способствовало популярности этого апокрифа. Почитание Марии впитало в себя элементы мистериального культа Великой матери - божества, которое объединяло образы различных языческих богинь (Исиды, Кибелы, Астарты, Артемиды и др.), воспринимавшихся как ее ипостаси. Это божество в глазах его почитателей было не только властителем всего живого, но и носителем высшей справедливости, защитником людей {10}. Эта последняя черта особенно ярко выступила затем в культе богоматери-заступницы. Протоевангелие Иакова положило начало для создания различных легенд о Марии: в конце IV в. появился анонимный апокриф "Об успении Марии", написанный в том же ключе, что и Протоевангелие. В нем рассказывалось об успении (не о смерти) и вознесении ее на небо. В апокрифе содержится описание множества чудес: сам Иисус с ангелами спустился на облаке, чтобы принять ее душу. Но душа лишь временно покинула тело богоматери (отсюда понятие "успения"), затем душа ее снова воссоединилась с телом, и Мария вознеслась на небо, обретя новую, преображенную сущность. Как и в Протоевангелии Иакова, в сказании об успении Марии отдельные реалистические детали (например, там рассказывалось, что апостол Фома опоздал на похороны Марии и захотел проститься с ней) сочетаются с религиозной символикой, использовавшей образы Нового завета. Так, о предстоящем успении Марии возвещает архангел Гавриил - тот, кто возвестил ей рождение Иисуса. Тем самым весть о смерти становится вестью о чуде нового рождения, которое должно произойти с нею... О воскресении Марии апостолы узнают так же, как ученицы Христа узнали в евангелиях о его воскресении, - они открывают по просьбе Фомы гробницу Марии и находят ее пустой. Такой повтор был связан с тем, что автор не имел в своем распоряжении традиции о последних годах жизни Марии и создавал свое сказочно-богословское произведение, используя историю Иисуса и наполняя ее символикой, подчеркивавшей божественность Марии в отличие от остальных, даже самых праведных, святых и мучеников. Несмотря на столь позднее появление апокрифа об успении Марии, с конца V в. церковь празднует успение богоматери. Протоевангелие Иакова и восходящие к нему сказания отражают изменения, происшедшие в верованиях христиан в течение первых веков существования их учения. В основе этих изменений лежали как влияние древних языческих культов, многие элементы которых впитало христианство, так и особенности социальной психологии самих христиан. Эти особенности еще более ярко выступают в апокрифе о детстве Иисуса 1 История всемирной литературы. Т. 1 М., 1983. С. 511. 2 Отзвук того, что Мария не воспринималась первоначально как дева, содержится в словах Евангелия от Матфея (1.25) о том, что Мария родила первенца (Иисуса). 3 Полемика с этой легендой содержится в гностическом Евангелии от Филиппа: "Некоторые говорили, что Мария зачала от духа святого. Они заблуждаются. Того, что они говорят, они не знают. Когда (бывало, чтобы) женщина зачала от женщины?" Для автора этого евангелия "дух" (как в арамейском евангелии) - женское начало. Но при этом Филипп пишет: "Мария - дева, которую сила не осквернила" (17). По-видимому, автор вообще не признавал плотского рождения Иисуса. 4 С точки зрения хронологии (если принимать церковную дату рождения Иисуса) существование у Иосифа взрослых сыновей к моменту рождения сына Марии очень мало вероятно: Иаков погиб в 62 г., причем нигде не сказано, что он был очень стар. 5 "И жена облачена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее" (Откр. Ин. 17:4). 6 См. в Ветхом завете: жене, подозреваемой в измене, жрец дает выпить "горькую воду, наводящую проклятье" (Числа. 5.24). 7 Ср. другой вариант имени отца Захарии в Евангелии евреев (и комментарии к этому месту). 8 Самостоятельность предания об Иоанне следует, в частности, из того, что Ирод видит в нем мессию, будущего царя Израиля. 9 См.: Кобяк Н. А. Индексы "ложных" и "запрещенных" книг и славянские апокрифические евангелия. М., 1983. 10 Так, в "Метаморфозах" Апулея герой их Луций обращается к Исиде как к "вечной заступнице рода человеческого", "охранительнице смертных", "матери несчастных" (Met. XI.25). |