Книга доступно после регистрации.
| Название книги: | Страна Моксель |
| Автор: | Владимир Белинский, |
| Год издания: | 0101 |
| Страницы: | Не известно |
| FB2Library.Elements.Poem.PoemItem – Партия поставила задачу создать единый советский народ, и Госплан обязан был осуществить задачу. Что в этом непонятного? Народы должны ассимилироваться в единый советский народ, для чего необходимо образованных людей изымать из одной республики и направлять в другую, где недостает – добавлять из России. – Получается, что советский народ произойдет от обрусения инородцев. Но подобное чревато последствиями для самого русского народа, – возразил я. – Чепуха! – Отрезал госплановец. – Нации, как таковые, – отомрут. И очень скоро. Посмотрите на Соединенные Штаты, и вам все станет понятным. Он был убежден в правильности политики обрусения. Сомнения его не мучили. Во мне давно накапливался протест против подобной политики. Однако тот разговор стал каплей, переполнившей чашу терпения. Я стал искать корни явления. И чем дальше углублялся в изучение вопроса, тем больше понимал, что сия политика коммунистов – всего лишь продолжение давней имперской. В 1989 году в Москве, на Арбате, впервые увидел людей просивших разрешения у Московской власти на восстановление греко-католической церкви. Был свидетелем, как Советская власть грубо, при помощи ОМОНА и дубинок, разгоняла женщин, детей и стариков всего лишь за попытку высказать свою просьбу. Видел священника Русской Православной церкви, смотревшего с удовольствием на избиение несчастных людей. Он был в восторге от погрома. Хотя все стоявшие рядом, возмутились действиями чернорубашечников. В ту московскую осень я отчетливо осознал величайшую подлость не только Советской власти, но и московских церковных владык, без зазрения совести присвоивших себе имущество другой церкви и поправших саму суть религии: не посягать на чужое. Вскоре нашел своему возмущению поддержку в дневниках бывшего профессора Русской духовной Академии В.О.Ключевского: "На Западе церковь без Бога, в России Бог без церкви". Вдумайся, читатель: эти слова сказал русский человек, читавший лекции в духовной Академии. Однако гонение на все независимое, на все необрусевшее началось не сегодня и не вчера, а стало государственной политической сутью Московии многие сотни лет назад. Оно вошло в кровь великоросса – державника и всегда было особенно заметно на бытовом уровне. Можно приводить сотни примеров шовинистического поведения русских людей, которые даже не обращали внимания на свои слова и свои действия. Они считали их правомерными и неоспоримыми. Приведу несколько простейших примеров. В 1954 году, в Днепропетровском транспортном институте, мне было заявлено преподавателем математики, естественно, русским человеком, без зазрения совести: – У нас лекции читаются на русском языке. Поэтому извольте отвечать на нем. Ваш украинский язык, возможно, был хорош в деревне, но здесь, в вузе, он неуместен. И я, молодой парень, пожелавший получить на своей Родине образование, стал коверкать ответ на русском языке. Притом, у вполне образованного русского человека даже не возникло сомнения, что в Украине студент-украинец имеет право обходиться родным языком. Сам преподаватель не пожелал изучить украинский язык, хотя всю жизнь прожил на украинской земле. Значительно позже, в городе Караганде, куда меня направили после окончания института, и где мне пришлось работать многие годы, произошел не менее запомнившийся случай. В начале шестидесятых годов во дворце горняков Караганды существовал самодеятельный украинский драматический театр. Руководил театром преподаватель горного техникума Ярослав Петрович. Вполне естественно, что вокруг этого человека группировалось много молодых ребят и девушек, выходцев с Украины. В самодеятельности в те годы принимал участие и я, даже исполнял ведущую роль Миколы Задорожного в пьесе Ивана Франка "Украденное счастье". Как-то во время репетиции ко мне подошел молодой незнакомый человек 30 лет и, вежливо, то ли говорит, то ли спрашивает: – Здесь собирается много украинцев, среди них могут происходить ненужные разговоры. Что вы по этому поводу думаете? Я раньше обращал внимание на этого элегантного мужчину, часто появлявшегося на репетициях, однако, не принимавшего в них участия. Хотя репетиции обычно шли двумя, тремя составами и ролей для участников хватало. В жизни я очень болезненно воспринимал посягательства на свою национальную честь. Отпор следовал незамедлительно. И в этот раз смолчать не смог. – А вы и за русскими следите, когда они собираются группой? Ведь и они могут вести неподобающие разговоры. Или следите только за украинцами? Мужчина слегка оторопел, подвигал скулами, однако, сдержался и молча отошел от меня. Позже Ярослав Петрович поведал мне, что был тот элегантный человек сотрудником органов и просил меня в следующий раз помалкивать. Иначе разгонят нас, и жаловаться будет некому. Этой государственной структуре одновременный сбор полсотни украинцев казался подозрителен. Особенно, если они общались на родном языке. Кстати, после постановки "Украденного счастья", украинская группа была разогнана без объяснения причин. Такой была суть создания "советского народа". Но подобное происходило не только с украинцами, хотя им и доставалось больше всех. Политика обрусения затронула все народы в той или иной мере. Где-то в 1974 году пришлось мне услышать в интеллигентной казахской семье, как десятилетний сын сказал своему отцу, директору крупного предприятия: – Зачем мне изучать казахский язык? Он в жизни не понадобится. Огорошенный отец сидел молча, не зная, что ответить. Сын по существу был прав. Мы пожинали плоды "великого советского интернационализма". Кстати, русский человек ради того же интернационализма никогда не считал нужным изучить язык коренного народа, где проживал. А через несколько лет в поезде Киев-Хмельницкий учительница-украинка, ехавшая с мужем и дочерью домой, в Винницу, поведала мне, что в этой старинной украинской обители существует всего лишь одна украинская школа, И как ни прискорбно, она не отдаст дочь в украинскую школу. – Все на Украине поставлено так, что, не зная русского языка, человек становится неполноценным. Дочь не сможет стать даже учителем украинского языка. Я долго стоял у окна вагона, осмысливая страшную правду, страшную тем, что отчетливо понял, какой жестокий механизм орусачивания включила Российская империя в действие. А на обратном пути в Киев ехал со мной в одном купе парень-латыш, гостивший в Каменец-Подольске у друга моряка-подводника. Оба случайно остались живы, спасшись с затонувшей подводной лодки. Парень с седыми волосами и зелено-пепельными глазами, как о чем-то вполне естественном, но очень обидном, рассказал, что вот уже пять лет, будучи льготником-инвалидом, живет с семьей в сарае, дожидаясь квартиры. А русские офицеры-отставники получают квартиры вне всякой очереди. – Их уже в нашем городе больше, чем нас, латышей, – вздохнул молодой человек и отвернулся, вытирая скупую мужскую слезу. FB2Library.Elements.Poem.PoemItem |